Возвратимся к исторической теме, которая сегодня воплощается на улицах наших городов: речь пойдет о памятниках. Памятниках историческим событиям, памятниках литературным персонажам, памятниках архитектуры. Тема, которая неоднозначно воспринимается по крайней мере в российском обществе, а, кроме того, по-разному воплощается и на улицах иностранных городов: в различных странах мира отношение к памятникам и законодательство о памятниках бывает весьма различным. Наш собеседник — ведущий научный сотрудник НИИ теории и истории искусства при Российской академии художеств Юрий Петрович Маркин...
Поднятая тема имеет и политическую составляющую, но мы поговорим и на тему эстетики. И вообще попытаемся понять, нужны ли памятники в наших городах, и почему происходят социальные битвы вокруг тех или иных памятников, — доходит до того, что какие-то памятники просто взрывают, какие-то — убирают, а потом предлагают восстановить? И в каком состоянии сейчас Москва, город, который должен аккумулировать и сохранять и исторические тенденции, и, возможно, показывать направления развития страны в целом? Какова ситуация с памятниками в Москве?
МАРКИН: Ситуация не совсем для меня понятная; я давно приглядываюсь к тому, что делается у нас в этом отношении, и до сих пор не могу разобраться, какова же тенденция как таковая как с новыми памятниками, так и со старыми тоже. Дело в том, что старые памятники потихоньку исчезают; сошлюсь для примера на то, что теперь перед Белорусским вокзалом на крохотной площади Горького вы уже не найдете памятника Горькому, прекрасного памятника, созданного крупнейшим советским скульптором Иваном Шадром в 40-е годы. Его там уже нет. И этот случай не единичный.
С другой стороны, появляется очень много новых памятников, и тенденция их появления и составляет для меня загадку. На мой взгляд, налицо утрата некоторого чувства исторического чутья в отборе сюжетов памятников, в отборе исторических имен, которым надо эти памятники посвящать. Все это очень важные вопросы, и они требуют хоть какого-то обсуждения. Памятники в городе — это историческая традиция, ей уже несколько тысяч лет.
Сошлюсь на то, что во времена египетских фараонов фараон при жизни мог получить свое изображение шести-восьмиметровой высоты в одном из храмов, посвященных ему. Причем это был настоящий портретный памятник в нашем нынешнем понимании, потому что он сохранял самое очевидное сходство с лицом фараона. В то же время фараон получал усыпальницу в виде огромной пирамиды. И такие мемориальные памятники тоже потом будут иметь богатые традиции в течение тысячелетий вплоть до нашего времени. Так что это жанр очень древний, и он обязателен для каждого крупного города, особенно для столичных городов. Но в каждом государстве он воплощается с довольно различных позиций.
— А зачем вообще ставят памятники, если это, конечно, не памятник на могиле или усыпальнице?
МАРКИН: Надо различать два термина: монумент как памятник с преобладающей архитектурной основой, очень крупного размера, который вступает в связь не только с непосредственным окружением, но скорее с окружением отдаленным; его видно издалека. Пример всем известный — Ейфелева башня в Париже. Колонны, обелиски, те же пирамиды тоже появляются в отдельных крупных городах. Все это подходит под понятие монумента. Монумент создается гораздо реже, чем памятник, потому что он должен закрепить некую давно назревшую в государстве идею, именно идею государственного масштаба или связанную с каким-то важным историческим событием недавнего прошлого, или просто как триумфальный монумент, который фиксирует достижения той или иной нации, народа или государства по преодолению очередных этапов развития.
— Но сама идея памятника имеет в основном политическую основу, ведь так?
МАРКИН: Да. Монументы — прежде всего. В отличие от монумента, памятник как таковой чаще всего все-таки адресуется историческому лицу. И здесь тоже очень важно иметь какие-то исторические ориентиры, потому что, во-первых, нужно представлять себе соответствующий масштаб этой личности, и только тогда производить выбор из наиболее актуальных ее черт..